Приметы, суеверия
Я ехал к вам: живые сны
За мной вились толпой игривой,
И месяц с правой стороны
Сопровождал мой бег ретивый.
Я ехал прочь: иные сны...
Душе влюбленной грустно было,
И месяц с левой стороны
Сопровождал меня уныло.
Мечтанью вечному в тиши
Так предаемся мы, поэты;
Так суеверные приметы
Согласны с чувствами души.
В XVIII веке понятие «суеверие» не имело четких семантических пределов. В начале XIX столетия оно становится более определенным. Общий список существующих «суеверий» представлен в романе А. С. Пушкина «Евгений Онегин». В первые десятилетия XIX века появляются приметы, связанные с тем или иным проявлением социальной жизни дворян. Условно их можно назвать «светскими» приметами.
Магический смысл, вкладываемый в понятие «первый», лежит в основе многих примет. Издавна существовало поверье, согласно которому «как встретишь первые часы нового года, так и проведешь его». Верили и в то, что желания, загаданные в новогоднюю ночь, непременно сбудутся.
Многие приметы и поверья, бытовавшие в дворянской среде, были основаны на вере в магию слова. Неосторожно произнесенные «пророчества», по мнению суеверов, сбываются. Из-за боязни «накликать смерть» отказывались составлять завещание, писать письма перед дуэлью.
Так называемые светские приметы» возникали не сами по себе, а на основе известных суеверных представлений. С символикой черного цвета связана примета, относящаяся к особо важному явлению дворянского быта – моде. Появление «дамы в черном» на балу, именинах крестинах и других «праздничных действах» наводило панический страх на суеверных хозяев.
Некоторые суеверные представления были связаны с ювелирными украшениями. Кольцу, которое носили на мизинце, приписывали силу защищать его владельца от сглаза. Украшения, полученные в дар, в некоторых случаях воспринимались как талисманы. Потерять такой талисман предвещало несчастье. Плохая примета – дарить булавку, тем более на свадьбу.
Популярны были следующие приметы: проиграв три раза одному и тому же лицу, не следовало продолжать с ним игру, но в случае неизбежности этого суеверие предписывало переменить стул, или вести игру в другой комнате, или «…никогда не надобно отдавать игорных денег: это приносит несчастье».
Вера в предметы, приносящие счастье, характерна для христианского сознания.
Верили, что цветок сирени с пятью (шестью) лепестками, трилистник с «четырьмя лепестками», орех-двойчатка и другие «исключения из правила» приносят счастье.
В литературных салонах того времени культивировались таинственные, страшные рассказы. «Рассказывали множество историй о мертвецах. Читали «Цыган»», - записывает в дневнике поэт И.И. Козлов.
«По обычаю, новорожденному пророчили разные счастливые предсказания…», например, есть изредка также обычай, особенно когда дети не долговечны, чтобы вслед за народившимся младенцем выйти на улицу, дать ребенку имя первого встречного человека и даже звать этого человека в кумовья.
Так, родители у которых рождавшиеся дети умирали, прибегали к следующим суевериям: они писали образ по мерке с рожденного, изображали четыре рождества на одной иконе, а также заставляли крестить новорожденного первых встретившихся мужчин и женщин.
«…в доме каждый месяц служили молебен и комнаты кропили святой водой, чтобы выгнать нечисть»
Многие богатые помещики опасались ремонтировать свои дома по предрассудку, что, обновивши дом, скоро умрешь…
…оттого что во вновь отстроенный дом не внесли прежде всего метлу, хлеб и соль, жителям его предстоят несчастье за несчастьем…
«Ее поставили на атлас, рядом с женихом, и дали им в руки венчальные свечи»
По русскому обычаю в день свадьбы жених с невестой не должны видеться, они встречаются только в церкви.
Оттого, что брак заключен в пятницу или понедельник, тринадцатого числа, или в мае месяце, он должен быть несчастлив…
«Люди за столом менее, нежели где-либо, боятся черта, и, несмотря на это, они здесь удивительно суеверны».
Муха, попавшая в кушанье или питье, предвещает подарок…
Обедать должно благословяся, а кто сего не делает, с тем диавол, невидимо беседуя, пьет и ест вместе…
Среди карточных игроков существовал ряд примет. Например, проиграв три раза одному и тому же лицу, не следовало продолжать с ним игру, но в случае неизбежности этого суеверие предписывало переменить стул или вести игру в другой комнате.
Если кто сядет играть в карты или какую-нибудь денежную игру, обратясь спиною к месяцу, тот непременно проиграет.
О предрассудках охотников нечего и говорить, как взрослый, рассудительный человек, притом еще мужчина, может серьезно верить им и разделять их. Уверяют, например, следующее: охотник, отправляясь из дому, встретил старуху и от того во все время охоты делал промахи из ружья.
Народные охотничьи суеверия и приметы:
Волк дорогу перебежал – к неудаче.
Отправляясь на охоту, уйти со двора так, чтобы никто этого не заметил – к удаче. Разбирать встречи, так не слезать с печи.
Есть зайца – грех.
Убить по первому выстрелу – к удаче (к хорошей стрельбе); а пропуделять – к неудаче. Кукушка кукует, сидя на сухом дереве – к холоду.
«Искатели кладов имеют свои приметы…»
Суеверие выдумало впоследствии множество басен насчет кладов. Уверяли, будто есть клады заветные, проклятые, околдованные; что они стерегутся невидимыми духами и проч. проч. Искатели кладов имеют свои приметы: если гром несколько раз ударит в одно место, то, по мнению их, там должно искать сокровища. В сумерки осенних вечеров, увидев блуждающие по влажным долинам огни, они восклицают: «Это клады говорят!»
Случай. Известно, что Пушкин был очень суеверен. В 1817 или 1818 году, то есть вскоре по выпуске из Лицея, Пушкин встретился с одним из своих приятелей, капитаном лейб-гвардии Измайловского полка. Капитан пригласил поэта зайти к знаменитой в то время в Петербурге какой-то гадальщице: барыня эта мастерски предсказывала по линиям на ладонях к ней приходящих лиц. Поглядела она на руку Пушкина и заметила, что черты, образующие фигуру, известную в хиромантии под именем стола, обыкновенно сходящиеся к одной стороне ладони, у Пушкина оказались совершенно друг другу параллельными… Ворожея внимательно и долго их рассматривала и наконец объявила, что владелец этой ладони умрет насильственной смертью, его убьет из-за женщины белокурый мужчина… Взглянув затем на ладонь капитана, ворожея с ужасом объявила, что офицер также погибнет насильственной смертью, но погибнет гораздо ранее против его приятеля: быть может, на днях…
Молодые люди вышли смущенные… На другой день Пушкин узнал, что капитан убит утром в казармах одним солдатом. Был ли солдат пьян или приведен был в бешенстве каким-нибудь высказыванием, сделанным ему капитаном, как бы то ни было, но солдат схватил ружье и штыком заколол своего ротного командира… Столь скорое осуществление одного предсказания ворожеи так подействовало на Пушкина, что тот еще осенью 1835 года, вспоминал об этом эпизоде своей молодости и говорил, что ждет и над собой исполнения пророчества колдуньи.
