Мода пушкинской эпохи
Поэт говорит о наряде главного героя в романе «Евгений Онегин»:
Я мог бы пред ученым светом
Здесь описать его наряд;
Конечно, это было б смело,
Описывать мое же дело,
Но панталоны, фрак, жилет –
Всех этих слов на русском нет…
В женском облике во второй четверти XIX века силуэт платья вновь меняется. Возвращение корсета продиктовано французской модой.
Поэт отметил и эту деталь:
Корсет носила очень узкий
И русский Н, как N французский,
Произносить умела в нос...
Отечественная война 1812 года внесла изменения в туалеты русских красавиц. Патриотичным казалось и не говорить по-французски, и вернуться к исконно русскому костюму. Оделись в сарафаны, приладили на головы кокошники. Сарафаны, расшитые золотом, производили столь величественное впечатление, что задержались в туалетах на долгое время. Носили шляпки «а-ля Кутузов» и коленкоровое платье «а-ля Витгенштейн».
Вскоре все вернулось на круги своя, и французские моды, приправленные украшениями, рожденными в России, вновь стали властвовать над сердцами модниц. Одно время на платье или в волосах носили букетики искусственных цветов под названием «Александровский», в честь славной победы русского оружия в Отечественной войне. Цветы для него подбирались по начальным буквам Alexander, и состоял такой букетик из анемонов, лилий, желудей, амарантов, акаций, гвоздик, веселых глазок, плюща и розы (названия цветов были латинскими).
С 1815 по 1830 годы французские журналы предлагали более 10 тысяч различных форм шляп и чепчиков с лентами, с цветами, с гирляндами, левантиновые (вязаные), соломенные, бархатные. Дамы проявляли завидное терпение, выбирая из такого разнообразия то, что непременно бы им пошло.
В 20-е годы XIX века мода наконец вернула линию талии на положенное ей место. Вновь появились пышные юбки и пышные рукава. Талию затянули в корсеты, да так сильно и ловко, что даже далеко не худенькие красотки умели показаться стройными.
В начале 1825 года большой популярностью пользовались бархатное платье черное или фиолетовое, у которого корсет со складками и накладка из бархата или блонд; тюрбан с белым эспри (украшение из перьев для прически иля шляпы) или райскою птичкой; черные шелковые чулки ажур; башмаки из черного атласа и черного или белого кашемира.
Тюрбаны и токи, изготовляемые в модных лавках, которые надевали сами или с помощью служанки, носили только в театр и в обыкновенные выезды. Когда же собирались на бал или концерт, то тюрбаны цветы или перья должны были укладываться мастерством своего дела – парикмахером и только тогда, когда дама уже облачилась в свой нарядный туалет.
Мода менялась стремительно. Щеголихи, у которых есть кареты, надевают большие рединготы (разновидность костюма для занятия верховой ездой, представлявшая из себя нечто среднее между пальто и длинным сиртуком с прямыми полами и шалевым воротником) из дра-зефира или серо-белого каотина ( разновидность тканей) с двойными отворотами и карманами. Сии рединготы делаются на вате и с беличьим или шиншилловым воротником.
Были в моде блондовые на атласном чехле, бархатные, грогроновые платья. Грогрон – лучший шелк – стоил немалых денег. Также платья белого дама с черными кружевами.
К 30-м годам рукав платья стал огромным поднять на воздух, как подносимый ко рту бокал, наполненный шампанским», его называли буф. Н. В. Гоголь писал, что эти пышные рукава «похожи на два воздухоплавательных шара, так что дама вокруг поднялась на воздух, если бы не поддерживал ее мужчина; потому что даму так же легко и приятно. Буфы сминались и теряли всякий вид под верхними одеждами. Изобрели специальные каркасы для рукавов, их делали, как и на каркасы для юбок, из ивовых прутьев или китового уса. Мода на широченный рукав продержалась довольно долго.
Жизнь франтихи состояла из вечного разрешения тех или иных проблем, доставляемых модой. Ведь платье, перед тем как его решали сшить, обсуждалось со знакомыми или родственниками до мельчайших подробностей. А сколь ответственное дело – выбор ткани! На Фомину неделю купцами раз в год устраивались распродажи. Продавали только остатки тканей, начиная с дорогого бархата, воздушных газов или индийской кисеи (чрезвычайно легкая прозрачная хлопчатобумажная ткань полотняного переплетения) и кончая дешевым тафтяными лентами, толстым миткалем (суровая тонкая хлопчатобумажная ткань полотняного переплетения) или тридцатикопеечным ситцем (лёгкая хлопчатобумажная гладкоокрашенная или набивная ткань полотняного переплетения, получаемая при специальной выделке сурового миткаля с помощью красильно-отделочных операций).
Торговые ряды были хороши летом, зимой же богатые предпочитали ходить по магазинам. В Москве, на Кузнецком Мосту, рядом с многочисленными европейскими магазинчиками, открывались и отечественные. Продавали хлопчатобумажные ткани, кашемир и полубархат, очень модные «креп-шине» (вид шёлковой креповой ткани с умеренным блеском) и «креп-рашель» (группа тканей, главным образом шёлковых, а также из шерсти или синтетических волокон, вырабатываемых из нитей с очень большой (креповой) круткой, а также в некоторых случаях специальными (креповыми) переплетениями). Московские шелка и парча (тяжёлая ткань из шёлка с узором, выполненным металлическими нитями с золотом, серебром или их сплавами с другими металлами), изготовляемые на фабрике господ Сапожниковых, считались самыми лучшими в Европе. Шелковые материи, выпускаемые на фабрике господина Кондрашова, были до того хороши, что их выдавали на французские и даже не выставляли в «Русском магазине»! Модницы возвращались с покупками и начинали мучительно размышлять о том, какое же платье они сошьют из купленного отреза.
Долгое время российские дамы могли довольствоваться лишь картинками и описаниями нарядов в журналах. В Англии и Франции бумажные выкройки появились в 20-х годах. В России они оказывались редкостью и заполучить их можно было только через великосветских красавиц, выписывающих туалеты из европейских столиц. Модницы, вращающиеся в петербургском свете, эту проблему решали с меньшими затратами. Дамам из провинций оказывалось несладко, до них выкройки доходили еще реже. А потому они порой становились поводом к серьезному раздору между модницами.
Шляпы требовали самого внимательного к себе отношения, пропустил новость касательно цвета и ты попадаешь под остренькие язычки более проворных щеголих. Появилась, к примеру заметка, что черные атласные шляпы «выходят из употребления» и «вместо них носят шляпы из белого гроденапля» (плотный шелк). Летом все московские щеголихи водрузили на головы стружковые шляпы, украшенные розами, лесными или полевыми гвоздиками или маками. Искусственными цветами украшалась прическа: «если в уборку головы идут бриллианты, тогда туберозы или белые розы заменяют герании или гранатовые листочки». С украшениями из живых цветов советовали быть осторожнее, поскольку иногда от их аромата некоторым дамам становилось дурно.
Светлые длинные лайковые перчатки носили с платьями с короткими рукавами. Дамы аккуратно натягивали их так, чтобы не образовывалось ни единой складочки, чтобы красиво обрисовывалось форма рук. Модницы оставляли открытыми небольшую часть руки в самом верху, это казалось верхом элегантности.
К тому же появился еще один вид перчаток с обрезанными пальцами. Они бывают шелковые или из шотландской бумаги разных приятных цветов.
Не вышли из моды веера, их делали маленькими, с каким-нибудь модными рисунками. Дамы носили их за поясом, мода рекомендовала некоторые правила пользованиями ими.
Многие дамы и девицы одевались по своему усмотрению. Они не считались с велением моды, внешностью или стилем , одевались просто – в то, что нравилось. Их туалеты порой представляли собой чудовищное смешание старой и новой моды. Шляпы пестрели невероятно яркими, не гармонирующими друг с другом цветами. Вместе с тяжелыми ожерельями и монистами носили новомодное украшение под названием «севинье» (золотая или серебряная брошь в виде или в форме банта, обычно ажурная, украшенная многочисленными мелкими алмазами, иногда с подвесками из жемчуга или бриллиантов).
Надо сказать, что в XIX веке нападки на щеголих не были уже такими острыми как раньше – общество смирилось с женской натурой – вечно все менять и тратить на это большую часть своей жизни и средств.
Каждый юноша посредством портного, парикмахера или купца старался придать себе вид значительного и важного господина. И потому о всякой незначительной части убора у него происходил самый серьезный совет, и порой казалось, что вся его «жизненная деятельность состоит лишь в познании мод».
В 10-х годах XIX века, фалды (удлиненные задние концы фрака или мундира) фрака стали заметно выше колен и платье, по разумению пожилых людей, походило на домашнюю курточку. Затем фалды опустились ниже, а верх рукава сделали пышным. Талия же располагалась настолько высоко, что про тогдашних щеголей говорили, будто те носят фраки с талией на затылке.
Мода предлагала на каждый сезон или новый цвет ткани на одежду, или новое сочетание цветов, а главное, массу мелких, очень дорогих и необходимых аксессуаров к туалету: тростей, перчаток, галстучных булавок, шарфов, платков.
Щеголи вместо одного жилета носили сразу три (отголосок моды на жилеты с тройными отворотами). Надевали черный бархатный, на него красный, а поверх – суконный черного цвета. Модные жилеты шили узенькими и застегивали на половину, в вырезе жилета виднелись рубашка и пять пуговок на ней. Причем пришивали разные пуговки: одна могла быть золотая, украшенная эмалью, другая из сердолика (минерал, красновато-розовая, жёлто-красная или оранжево-красная разновидность халцедона), третья из черепахового панциря или перламутровая. Воротнички рубашек расшивали гладью, рисунки изображали гирлянды ландышей или мирта.
Рукава фрака надлежало сшить так, чтобы непременно виднелись манжеты рубашки, застегнутые запонками с бриллиантами или перламутровыми пуговками. Белые панталоны заправляли в сапоги, потом носили и навыпуск.
Если для вечера или в концерт следовало облачиться в черный фрак, а летом в светло-зеленый, то на неофициальные визиты и на прогулку надлежало надеть сюртук. В отличие от фрака он имел полы и застегивался на длинную застежку, сверху был небольшой треугольный вырез с отложным воротником. Модными считались сюртуки очень узкие, изящно обрисовавшие талию. Их шили из зеленого или синего сукна с бархатным воротником и лацканами и с металлическими пуговицами в два ряда.
В начале XIX века мода делала мужские галстуки такими пышными, что в них утопал подбородок и чуть ли не вся нижняя часть лица. Тогда же носили и неширокие галстуки, а в журналах за 1826 год сообщалось, что «невысоких галстуков совсем не носят».
Но если молодой господин не являлся отъявленным модником и мог называться «неприхотливым щеголем», журнал рекомендовал ему иметь пару тройку туалетов на каждый день. На утро «фрак синий или черный, два жилета, в галстуке булавка с бриллиантом или рубином, золотой лорнет (разновидность очков, отличающаяся от пенсне тем, что пара линз удерживаются с помощью рукоятки, а не посредством зажима в области носа) на золотой цепочке, часы Бреге (марка швейцарских часов класса «люкс») или Леруа с привесками.
Вечером темный или серый сюртук, черный галстук; ни часов, ни колец не надевают и вместо лорнета должен быть карманный пистолет, на стальной, вороненой цепочке».
Гораздо важнее не проморгать в лавке украшения к своему туалету, чем прислушиваться к мнению противников модных одежд. Вот к примеру, тросточка. На первый взгляд – безделица, а без нее никуда! Тросточки делали разным: из черного или розового дерева, китовых усов, витые – из белой и черной или из двух палочек, роговые – желтого цвета с крючком наверху или с перламутровым набалдашником. Очень дорогими были тросточки из рога носорога, а самой модной в 20-е годы стала бамбуковая палочка с золотой собачьей или петушиной головой.
Модной мелочью, способной изменить облик франта до неузнаваемости, стали очки. Небольшая, но важная деталь туалета – кожаный кошелек для денег. Часы и необходимость, и непременное украшение туалета. Часы носили и на цепочках с привесками, которые продевали сквозь жилетные петельки, и шили специальные кармашки для них и в нижнем платье, и в самих жилетах.
В 30-е годы произошли изменения в покрое фрака, его талия опустилась на положенное ей место и кроилась очень узкой. Пышный рукав у плеча демонстрировал, как бы между прочим, хорошо развитые плечи и широкую грудь, при этом кисти рук должны были быть изящными и тонкими.
Одежды надлежало не только сшить по моде, но и носить так, чтобы показать все достоинства тканей и украшений. Например, рединготы, напоминавшие сюртуки, такие же длинные, с такой же высокой застежкой, носили с шляпами светло-серого цвета из зефирного сукна и с шелковыми того же цвета пуговицами.
Плащи, чья история уходит в глубокое прошлое, любимы были, пожалуй, не меньше, чем когда-то епанчи. Молодые щеголи носили их широченными да такими, что, находившись в фаэтоне, укрывали плащом весь экипаж. Такой плащ подбивался тогда очень модным синим бархатом цвета «элодин».
Плащ «альмавива» (широкая накидка без рукавов) получил свое название по имени графа Альмавивы – героя комедии Бомарше «Женитьба Фигаро», а еще такой плащ называли испанским. Ходил в нем и А. С. Пушкин, изящно закинув одну полу на плечо. Тогда же носили английский каррик – сюртук (популярны были коричневый и гороховый цвета) с маленькою пелеринкою или капюшоном. Европейская одежда все глубже и глубже проникала в самые разные слои русского общества.
Ювелирные изделия. Были в моде старинные украшения: широкие браслеты-запястье, длинные серьги, головные уборы, усеянные жемчугом. Особой популярностью пользовались медальоны с локонами возлюбленных или медальоны с их миниатюрами, браслеты и кольца, всевозможные украшения с какими-нибудь «чувствительными» девизами. В 1828 году новинкой стал браслет - «эсклаваж» (массивные браслеты), или «сердечная неволя». Спустя несколько лет такие же браслеты, украшенные эмалью, все еще выдавали за новинку. Некоторые мужчины тоже носили браслеты. Один из знакомых А. С. Пушкина рассказывал, что поэт надевал браслет под одежду на левую руку выше локтя. Его браслет украшала зеленая яшма и «турецкая надпись».
Прически украшали золотыми и серебряными гирляндами, и букетами разноцветных камней. В середине 20-х годов модная дама могла прочитать в журналах, что на балах и вечерах приветствуется обилие бриллиантов. Ими украшали головные уборы, кольца, заколки, броши и различные ожерелья, которые надевали по несколько сразу, а если одно, то такое же широкое, как браслет. Самым модным считалось золотое ожерелье, состоящее из пяти медальонов, скрепленных пучками роз. Из Парижа доходили слухи о невероятно богатых бриллиантовых, которые входили в моду. Были диадемы в форме букетика ландышей, мирта.
Серьги к тому времени выросли в длину. Популярными остаются необыкновенно длинные серьги, бриллиантовые или жемчужные, которые представляли собой виноградную или смородиновую ветку с цветами и плодами.
Непременным мужским украшением оставались кольца. Щеголю нужно было обязательно обзавестись широким золотым перстнем, который занимал всю нижнюю фалангу пальца. Его носили на мизинце. На другой стороне кольца изображались фрукты, а на другой – цветочная гирлянда.
В 30-е годы мужчины и женщины вновь оценили красоту цепочек и подвесок. Мужчины носили золотые цепочки на шее в петлицах фрака или сюртука. Женщины украшали ими свои прически и платья. Цепочки выступали в роли подвесок, к ним крепились часы и брелоки. Разнообразные шателены (драгоценный аксессуар в виде красивого крючка, который крепится на пояс и цепочки для аксессуаров), как встарь, украсили туалеты своих поклонниц.
